26842
7
Марианна Фридман-Фут проводит большую часть ночи в Центральном парке Нью-Йорка, в спальном мешке — всего в полутора километрах от квартиры стоимостью 10 миллионов долларов на Парк-авеню, где выросла.
63-летняя Фридман-Фут когда-то была наследницей миллионера, внучкой преуспевающего текстильного магната в Манхэттене. У нее была экономка, она брала уроки балета и закончила престижную Нью-Йоркскую подготовительную школу.
Но после смерти матери семейное счастье ускользнуло из её рук. Фридман-Фут столкнулась с депрессией, с зависимостью от героина, а в августе — с выселением, которое оставило её без крова. «Я выросла в доме с гостиной», — рассказывает женщина в статье, опубликованной в New York Post.
Но после смерти матери семейное счастье ускользнуло из её рук. Фридман-Фут столкнулась с депрессией, с зависимостью от героина, а в августе — с выселением, которое оставило её без крова. «Я выросла в доме с гостиной», — рассказывает женщина в статье, опубликованной в New York Post.
×
Она и её муж Фрэнк поселились к северу от водохранилища Центрального парка. Они держат свои вещи в мешках для мусора и спят на матрасе из пены.
Фридман-Фут выросла в доме №940 по Парк-авеню. Именно здесь её семья владела квартирой площадью 370 кв. метров, занимавшей целый этаж здания в стиле ар-деко. Сейчас стоимость такого жилья составляет 10 миллионов долларов.
Фридман-Фут выросла в доме №940 по Парк-авеню. Именно здесь её семья владела квартирой площадью 370 кв. метров, занимавшей целый этаж здания в стиле ар-деко. Сейчас стоимость такого жилья составляет 10 миллионов долларов.
Но квартира была продана всего за 3 миллиона долларов после того, когда женщина с сестрой Джорджией провели в последний путь свою мать.
Две девочки были внучками Исидора Каплана — богатого текстильного магната Манхэттена.
У Фридман-Фут мало приятных воспоминаний о своем детстве в 50-х и 60-х годах. У её матери была депрессия, а иногда и приступы паники. «Я помню, как мама сидит в своей гардеробной, как сейчас», — рассказывает Фридман-Фут New York Post, сутулясь на скамейке в парке.
Черно-белая фотография женщины, сделанная в 1971 году, показывает её длинноволосой девушкой, улыбающейся и глядящей в сторону от камеры. Она училась танцу в знаменитой Calhoun School в Верхнем Вест-Сайде.
Две девочки были внучками Исидора Каплана — богатого текстильного магната Манхэттена.
У Фридман-Фут мало приятных воспоминаний о своем детстве в 50-х и 60-х годах. У её матери была депрессия, а иногда и приступы паники. «Я помню, как мама сидит в своей гардеробной, как сейчас», — рассказывает Фридман-Фут New York Post, сутулясь на скамейке в парке.
Черно-белая фотография женщины, сделанная в 1971 году, показывает её длинноволосой девушкой, улыбающейся и глядящей в сторону от камеры. Она училась танцу в знаменитой Calhoun School в Верхнем Вест-Сайде.
А уже в следующем году её дед умер, после чего мать продала семейный бизнес. Тем временем Фридман-Фут оставила дом своего детства. Окончив Бостонский университет и став медсестрой, она вышла замуж за своего первого мужа. У пары была дочь по имени Жизель.
Но около трех десятилетий назад мужу Фридман-Фут, сотруднику ФБР, пришлось переехать в Нью-Йорк по работе. Она вернулись в места своего детства и вскоре после этого развелась. Муж переехал во Флориду, забрав Жизель с собой. Фридман-Фут не видела дочь с тех пор, как ей исполнилось три года.
«Я могу рассказать, во что она была одета в день, когда ушла. У неё был синий верх и низ с белыми крестами по бокам. Я до сих вижу её», — рассказывает Фридман-Фут. «Она ежедневно передо мной во время еды. И, конечно же, когда я вижу детей в парке…. Я хотела бы сменить тему, пожалуйста».
Но около трех десятилетий назад мужу Фридман-Фут, сотруднику ФБР, пришлось переехать в Нью-Йорк по работе. Она вернулись в места своего детства и вскоре после этого развелась. Муж переехал во Флориду, забрав Жизель с собой. Фридман-Фут не видела дочь с тех пор, как ей исполнилось три года.
«Я могу рассказать, во что она была одета в день, когда ушла. У неё был синий верх и низ с белыми крестами по бокам. Я до сих вижу её», — рассказывает Фридман-Фут. «Она ежедневно передо мной во время еды. И, конечно же, когда я вижу детей в парке…. Я хотела бы сменить тему, пожалуйста».
После этого она потеряла связь со своей матерью и сестрой, которые, по словам женщины, считали, что Жизель должна остаться с её бывшим мужем. У Фридман-Фут была депрессия. Когда ей было 40 с небольшим лет, она пристрастилась к героину и принимала метадон 4 раза в неделю в течение примерно 6 лет.
После смерти матери и раздела с сестрой наследства в 3 миллиона долларов, Фридман-Фут встретила своего нынешнего 59-летнего мужа Фрэнка, строительного рабочего. В 2000 году они поженились и купили дом на Лонг-Айленд, но лишились его во время рецессии. «Мы тратили деньги моей матери, как сумасшедшие», — вспоминает Фридман-Фут. В конечном итоге пара начала жить с подругой, которая их познакомила — Донной Элтингер.
У неё был цирроз печени и рак легких, поэтому Фридман-Фут с мужем стали сиделками женщины. Три года назад Элтингер умерла. Супругов выселили из её квартиры в августе. Бесплатный адвокат пары теперь надеется, что город найдет им место для проживания — и считает, что Фридман-Фут умрет, если ей придётся провести зиму в парке.
После смерти матери и раздела с сестрой наследства в 3 миллиона долларов, Фридман-Фут встретила своего нынешнего 59-летнего мужа Фрэнка, строительного рабочего. В 2000 году они поженились и купили дом на Лонг-Айленд, но лишились его во время рецессии. «Мы тратили деньги моей матери, как сумасшедшие», — вспоминает Фридман-Фут. В конечном итоге пара начала жить с подругой, которая их познакомила — Донной Элтингер.
У неё был цирроз печени и рак легких, поэтому Фридман-Фут с мужем стали сиделками женщины. Три года назад Элтингер умерла. Супругов выселили из её квартиры в августе. Бесплатный адвокат пары теперь надеется, что город найдет им место для проживания — и считает, что Фридман-Фут умрет, если ей придётся провести зиму в парке.
В то же время Фридман-Фут и её муж иногда находят приют у друзей — и женщина демонстрирует болезненное чувство юмора.
«Я не верю в самоубийство, но если я не смогу найти хоть дурацкого юмора, то вылезу на самое высокое дерево и прыгну», — рассказала она New York Post. «Я должна найти что-то, что поможет мне справиться с этим».
«Я не верю в самоубийство, но если я не смогу найти хоть дурацкого юмора, то вылезу на самое высокое дерево и прыгну», — рассказала она New York Post. «Я должна найти что-то, что поможет мне справиться с этим».
Источник:
Ссылки по теме:
- Блеск и нищета Парижа
- Великолепные цветные фотографии 1909 года
- Удивительные русские люди
- Как становятся бомжами
- В Волгограде бездомный несколько дней плавал в затопленном подвале многоэтажки
Новости партнёров
реклама
Да нет, это нужно детям в школе показывать. Как пример последствий от приема наркотиков.
Желательно, еще и с виде с ломками.
И да, я все равно буду утверждать, для того, чтобы в штатах быть бомжом, надо ХОТЕТЬ быть бомжом.
Вечно где-то шляется!
Сожалел, что деньги, выделяемые америкнским правительством на помощь бедным, не налом бедным отдают.
Приличного вида внешне, в очках, насколько помню. Но живет на улице в картонной коробке.
Разные варианты в жизни бывают. Евреи всякие есть.
Наркотики до добра не доводят!
Пысы: каждый получает ту жизнь, которую заслужил.